Из архивов МОСковского САДА (совершенно секретно)
(может, кому-нибудь будет интересно)
19 сентября 1952 года Харель был назначен руководителем внешней разведки — «Моссад».
В Мосаде Исер Харель застал нечто неимоверное. Вся организация — человек двенадцать — размещалась в трех комнатах, которые никто не убирал. Разрозненные бумаги, сваленные в кучу, назывались архивом.
В одной из комнат рыдала не получившая жалованья секретарша. Касса была пуста. Предшественник был известен еще и тем, что ни у кого не просил денег. А раз не просил, то их и не давали. Пока Харель озирал открывшуюся перед ним картину, перед ним возник Акива, финансовый директор Мосада.
— Исер, — сказал он новому боссу. — Я только что вернулся из Парижа, где выбил для Минфина заем на таких выгодных условиях, что…
— Это, конечно, хорошо, — холодно прервал его Харель. — Но мне нужны такие финансовые гении, которые в состоянии оплачивать труд моей секретарши.
В тот же вечер Хареля принял сам Старик. Исер Харель восхищался этим человеком, не боявшимся ни арабов, ни евреев, без колебаний бравшим на себя ответственность за самые тяжелые решения.
Как бы ни менялся ветер, Старик не позволял сбить с правильного курса свой корабль. Не зря его именем в последствии назвали главный аэропорт страны.
— Исер, — сказал Бен-Гурион, подписывая распоряжение об увеличении бюджета Мосада в десять раз, — помни об одном: у Моссада не может быть своих интересов. Есть только интересы государства.
Моссад тогда представлял из себя довольно жалкое зрелище. В принципе так же плачевно выглядили все Израильские спецслужбы — у молодой страны с десяток различных контрразведок, комитетов и комиссий но ни одна из них не могла противопоставить ничего не только мировым державам, но даже арабам. Бен-Гурион писал в своем дневнике: «Иногда мне кажется что единственный шанс получить стенограмму заседания правительства в печатном виде это позвонить в Москву или Лондон… так как у моего секретаря барахлит машинка».
Основной причиной такой ситуации была острая нехватка профессионалов и средств. Среди сионистов было много фермеров и бывших военных — кадровые разведчики и контрразведчики были очень большой редкостью. Понимая что ситуация очень опасна и может грозить уничтожением страны, Бен-Гурион делает то что никогда более не повториться в новейшей истории Израиля. Он учреждает должность «ответственного» — ему предстояло создать с нуля и возглавить все Израильские спецслужбы одновременно.
Такая власть предполагала что Харель станет вторым человеком в государстве но когда Бен-Гурион в шутку спросил его «не хотел бы он стать тираном» — тот ответил что подчиняется только Бен-Гуриону и своей жене, а та к счастью для Бен-Гуриона, не заинтересована в личной стране.
Иссер Харель взялся за работу очень рьяно — были разогнаны все мелкие спецслужбы и некому ненужные комитеты — были созданы 3 спецслужбы «Моссад» (аналог ЦРУ) , Шабак (аналог ФБР) и Аман (военная разведка). Первое время деление между ними было очень условным — везде работали одни и теже специалисты. Бетоном который скреплял все был «агент 001» (как его в шутку называли американцы) — Харель.
Практически сразу Иссер создал спецшколу по подготовке агентов и установил для своих сотрудников высокие профессиональные стандарты.
Те, кто им не соответствовал, должны были искать другую работу. Кроме профессиональных, Харель внедрил в израильскую разведку моральные стандарты, существующие и поныне. Люди свирепые, жестокие, кайфующие от запаха крови палачи и садисты ему были не нужны.
Харель был гением разведки, и принцип отбора людей у него тоже был гениальным.
— Мне нужны люди, — говорил он, — испытывающие отвращение к убийству, но которых тем не менее можно научить убивать.
Один из сотрудников Хареля охарактеризовал эго так: «Исер хочет, чтобы работу негодяев выполняли честные люди. И это он хорошо придумал. Упаси Боже, если работу негодяев станут выполнять негодяи».
Харелю не хватало лоска. Его внешний облик вводил в заблуждение.
В его образовании зияли пробелы, граничившие с невежеством. Но все это компенсировалось редкой интуицией и целеустремленностью. Хорошо разбираясь в человеческой природе, он собрал в Моссаде целое созвездие талантов.
Ицхака Шамира, например — опального командира подпольной террористической организации «Лехи», — он назначил резидентом Мосада в Европе и ни разу не пожалел об этом. «Мои сотрудники всегда знают, чем они занимаются», — говорил шеф Мосада.
Это правда, но знали его сотрудники и другое. К Харелю нельзя было прийти, не выполнив порученного дела. Он ужасно расстраивался, и для проштрафившихся это было самым тяжким наказанием.
В личной жизни Харель был пуританином. Однажды ему сообщили, что его агент в Европе вовсю крутит роман.
— Дело плохо, — сказал заместитель Хареля. — Парня надо отозвать.
— Почему? — удивился Харель. — Он же взрослый человек. Что ж, ему и влюбиться нельзя?
— Разумеется, можно, — ответил заместитель. — Проблема в том, что если об этих шашнях узнает его жена, то будет скандал. А нам это ни к чему.
— Как?! — искренне изумился Харель. — Он женат? Зачем же ему понадобилась другая женщина?
Сотрудницы Мосада у Хареля не получали опасных заданий. Он понимал, что рано или поздно им придется добиваться своего известным во все времена способом. Сама мысль об этом ему претила.
Вскоре перед Харелем встал самый серьезный вызов — СССР и его разведка внедрили в высшие круги Израиля своих людей и планировали переворот. Об этом, если будет интересно, — в следующий раз
(с)
