Илья молча стоял у правых стоек шасси уже час и смотрел на здание аэропорта, вернее на выход из него. Борт давно был загружен под завязку, закреплён и проверен.

Оставалось дождаться второго пилота, который, как обычно, задерживался.

Они много лет летали вместе — Илья и Гай. Они и служили в соседних эскадрильях когда-то в ВВС Израиля. Тоже на транспортниках. Возили десант, грузы, вывозили под огнем раненых, в общем пороху нанюхались вдоволь так, что можно было и не курить.

Когда вышли на пенсию в 35, быстро переучились на гражданские самолёты и попали в один экипаж. Те, кто их знал близко, — всегда смеялись. Это было действительно забавно — смуглый, восточный Гай был по-европейски всегда спокоен, выдержан и размерен. Илья же, он же Хилель, — взрывался по любому поводу, орал как бешенный и вообще только внешне был похож на ашкеназа. Что да — они оба были классными пилотами и в своей непростой работе знали все. А тут ещё боевой опыт, который, на их счастье, больше был уже не нужен.

Илья докурил ещё одну сигарету, увидев Гая. Курить на поле было запрещено, но они были транспортниками и стояли очень далеко от здания порта. Тот издалека покачал головой и было понятно, что улетят они не скоро.

Погода была не очень в этот февральский вечер.

Мокрый дождь со снегом и ветер приличный у земли. Штормовое предупреждение.

— Пошли спать, — буркнул Гай, — все равно, если улетим, то завтра. Небо закрыто.

Они молча побрели к зданию ангара погрузки.

Там можно было выспаться, выпить кофе и посидеть в телефоне, покопавшись в новостях.

Около пяти часов утра Илья, проснувшись, по привычке натянул кроссовки, толкнул в бок Гая засобирался на пробежку. Лёгкой трусцой они побежали вокруг ангара. Оба старались по старой привычке держать себя в форме. Начинало светать. Дождь прекратился, и это вселяло надежду на скорый вылет, хотя в порту скопилось приличное количество грузовых бортов.

Совсем рассвело, и подбегая к самолёту, лётчики услышали привычный звук в небе.

Привычный, но как-то не совсем. Бомберы?

— Смотри сколько, — сказал Гай.

— Учения у украинцев, наверное, — рассеяно ответил Илья.

— Да какие нах учения! — вдруг закричал невозмутимый Гай. — Ты что не слышишь??? Реально бомбёжка.

Небо озарилось огненными языками и всполохами.

Они бросились в ангар и включили новости, одновременно шаря в телефоне.

— Россия напала на Украину? — Странно, сказал Гай. Чего им делить? Ты же «русский», должен в этом разбираться, Хилель?

— Если я «русский », то ты араб, — привычно огрызнулся Илья.

— Что делать будем, командир? — вдруг посерьезнел Гай.

— Ждать. Пошли на борт, будем просить вылет. Горючего под завязку, груз укреплён — можем вылетать хоть сейчас.

— Гостомель, Вышка, я борт ИсраДиэйчэл 5702. Борт проверен, к взлету готовы. Разрешите вылет, — быстро на английском проговорил Гай.

— Вылет задерживаем, после паузы ответил украинский диспетчер. — КВС просим прибыть в офис отправки.

— Давай сходим, — предложил Гай. Поторопим их. Ну, правда, что мы здесь сидим. Глядишь они ещё и аэропорт бомбить начнут.

— Давай.

И они мелкой трусцой, под дождем побежали в сторону светящихся окон.

Встретил их дежурный по грузовому аэропорту и какой-то мужик, очень похожий на израильтянина. Он и оказался израильтянином, да ещё и послом в Украине.

Начав говорить по-английски и с ними, извинившись перед дежурным, перешёл на иврит.

— Я сразу и к делу. Начались военные действия между Россией и Украиной. Что происходит и кто виноват — будет ясно чуть позже, после официальных заявлений. Моя задача — передать вам некие документы государственной и служебной важности, а также вы должны забрать на борт часть посольских работников, вернее их жен и детей.

— Как же мы их возьмем, если борт у нас грузовой. Сидя на полу, полетят? — съязвил Хилель.

— Надо будет — значит на полу. Важно вывезти их. Это приказ. 

И посмотрел почему-то на Гая тоже.

— Приказ? Я в армии больше не служу. Много лет. Мы — грузовик, господин посол, и вам это известно.

— Все я знаю, ребята. Надо. Я пока ехал в аэропорт, говорил с вашим бывшим начальством. Сказали — вы сможете.

— Вообще-то вы обязаны говорить при мне по-английски, извините, что напоминаю. Я все-таки дежурный по аэропорту.

— Да-да, извините, — сказал посол.

— Так что делаем?

— Ну давай их сюда, а там решим.

Выйдя в небольшое лобби перед офисом, он увидел группу людей человек из двадцати.

Это были в основном молодые женщины и маленькие дети. Были и дети подростки.

Подростки были очень молчаливы и видно, что все были прилично напуганы.

Оглядев их, Хилель негромко спросил посла:

— Документы их где? 

— Вот, — смягчив взгляд, сказал посол и протянул папку.

— Ок...

Подойдя к ним, он достаточно весело произнес на иврите и потом повторил на английском персонально для дежурного.

— Уважаемые дамы и господа! Разрешите вас пригласить на борт нашего замечательного судна, который является частью государства Израиль, а значит обладает таким же дипломатическим иммунитетом.

— Микола, ты микроавтобус дашь, чтобы они под дождем не гуляли?

— Запретить я не могу, машину дам. Сидите там и не высовывайтесь, добре?

— Договорились, дзякую пан дежурный!

Размещались в огромном чреве грузового Боинга долго. Гай ходил между людьми, прикрепляя все что может покатиться, оторваться и мешать при полете. Заветную папку Хилель спрятал в сейф, где всегда лежали пистолеты его и Гая.

Они сидели в темной кабине вдвоем и слушали переговоры. Смотрели на летное поле, на рулежку, на большие светлые всполохи в небе где-то на расстоянии 8-10 км. Они, лётчики прекрасно знали, что это. Это отрабатывали бомбардировщики по объектам, которые им было указано разбомбить в первую очередь.

— Знаешь, что я думаю, — медленно сказал Гай. — Они ведь продолжают расширять диаметр. А аэропорт этот — стратегический. Хилель, надо уходить.

— Надо, ответил тот. — А как? Разрешения на взлет никто не даст. Ты же видишь — все стоят на земле.

— Мы не все. Я не хочу сгореть тут на земле непонятно за что и непонятно от кого.

— Вышка Киев, я IsraDhl 5702 — прошу разрешения на взлет.

— Взлет запрещаю, — мгновенно отозвался диспетчер.

Хилель молча встал, прошел в грузовой отсек и встал в проходе. Большинство людей спало, Гай включил обогрев и их разморило от жары. Один из малышей, без переднего зуба — спросил у Хилеля.

— Ты капитан?

— Ну да.

— А когда мы полетим? Я ещё ни разу не летал на твоём самолёте. Он огромный и мне нравится.

— Он такой же по размеру малыш, просто кресел нет. А вместо них — сам видишь — разные грузы.

— Да, я вижу. Давай только быстрее лети. Я к бабушке хочу в Рамат Ган. Мы ее давно не видели.

Хилель вернулся в салон.

— Идём покурим? — спросил Гай

Подойдя к двери, он увидел водителя грузового трапа.

— Слышишь друг, давай отцепляйся. Мы двери драить будем — спать пора. И береги себя — русские скоро здесь будут.

Работяга, посмотрев вверх сплюнул и сказал:

— Как придут, так и уйдут. Это наша земля. Нечего им тут делать.

— Ты береги себя, батя. Мало ли...

— Спасибо, сынки. Будем живы — не помрем.

Гай спросил:

— Ты же с ним на русском говоришь. А он украинец.  И нападают сейчас русские. Как это может быть?

— Он может и не украинец. Русский. Жить хочет на Украине. Будет защищать ее.

— Понятно то, что не понятно ничего, — усмехнувшись сказал Гай.

Хилель ещё раз посмотрел на небо. Сполохи приближались.

— Пошли, Гай, задраивай дверь.

Вернувшись в кабину, Хилель сел на командирское кресло. Гай сел рядом.

— Может в карты сыграем? — спросил он у Хилеля.

— Какие нах… карты… — пробормотал Хилель по-русски.

— Чего?

— Ничего… запускай двигатели. Порядок первый четвертый, второй третий.

— Есть, — ответил Гай и быстро защелкал тумблерами.

— Двигатели запущены.

— Малый ход, идём к рулежке.

— Есть.

Молча, при потушенных бортовых огнях лайнер медленно покатился по рулежке.

— Ещё 500 метров и взлетная. Одиннадцатая Кью. Она длинная и мы по ней все время...

— Помню, — сквозь зубы прошипел Хилель.

Они встали у черты взлетной полосы и ещё раз посмотрел через лобовое на небо.

Мокрый снег с дождем, ветер у земли и при взлете, под завязку груженный самолёт в принципе не обещали обычного взлета. А как взлетать без прогноза и данных? Он посмотрел на приборы.

— Параметры в норме?

— Все ок, командир. Борт к взлету готов.

Хилель ещё раз зачем-то посмотрел на наушники, которые болтались на шее.

— Двигателям взлетный, рубеж 210, полоса 11 Q. Включить фары. Управление слева, контроль справа. Вперёд.

— Выполняю, командир.

Лайнер, шурша мокрыми шасси стремительно начал набирать скорость. Они неслись по взлетной и по рации вдруг началось.

— Борт IsraDHL 5072 — немедленно остановитесь. Я запрещаю движение по полосе. Я запрещаю взлет! Вы слышите, IsraDHL 5072? Немедленно тормозить!

Хилель вцепился в штурвал и боковым зрением смотрел на второго пилота.

— Скорость?

— 180.

— Скорость?

-195.

Сбоку он видел множество машин из службы аэропорта, которые со всех концов летели к их слишком медленно разгоняющемуся самолёту.

— 210, командир. Принятие решения.

— Принимаю решение — взлетаем.

Скорость 210 была немного маловата для отрыва и самолёт медленно пополз вверх, после того как Хилель потянул джойстик на себя.

С вышки по переговорной не останавливаясь неслись ругательства, ор и снова ругательства.

— Вы нарушили все международные законы авиации. Вас лишат лицензии и будут судить на земле, — нервно прокричала рация.

— Я борт IsraDHL 5702, взлет совершил. Продолжаю набор высоты. Прошу курс на Варшаву.

Потом он помолчал и сказал совсем тихо:

— Ребята. Я вижу их авиацию. Они все ближе. Скоро вас начнут бомбить.

И добавил по-русски: — Прячтесь сами и спрячьте остальных. Они бомбят все. Спасайтесь.

— Вас понял, борт IsraDHL 5072. Даю курс.

Потом помолчал и сказал:

— Осторожней там ребята. Удачи вам, парни.

— И вам. Берегите себя и Украину.

Гай даже не просил перевести ему, о чем они говорили с диспетчером. Он как будто понял и молча смотрел перед собой на приборы.

Борт набирал высоту. Гай быстро вбил данные курса в компьютер и вопросительно посмотрел на Хилеля.

— Нет.

— Как скажешь.

За столько лет вместе в одном экипаже они понимали друг друга.  Гай не спрашивая, спросил включать ли автопилот. И также без ответа получил ответ, что полетят вручную. Не тот случай, тем более что курс не был занесён заранее.

Набрав две тысячи метров — они вдруг услышали на корректном канале четкий приказ по-английски.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Борт IsraDHL 5702, курс на Варшаву. Классификационный номер...

Ему не дали продолжить

— Военно-воздушные силы России. Мы предлагаем вам немедленно вернуться в порт вылета. Вы нарушаете воздушное пространство, закрытое для гражданских судов.

Хилель и Гай переглянулись.

И опять не договариваясь, Хилель спокойно сказал в микрофон:

— Я не подчиняюсь приказам ВВС России. Продолжаю полет по заданному курсу.

— В таком случае мы будем вынуждены посадить вас принудительно, — проорала рация.

— Я не сяду, — ещё раз спокойно ответил Хилель. Не будете же вы стрелять по мирному, гражданскому судну?

— Идёт спецоперация, ты пилот долбаный, — уже не выдержал российский начальник. – Наша авиация работает в воздухе. Тебя собьют и даже сажать не будут, — не скрывая досады продолжала орать рация. Хилель решительно выключил ее.

Гай, щёлкнув пальцами, молча показал командиру сначала налево, потом направо.

Там, совсем близко висели в воздухе два штурмовика СУ, с российским флагами и буквой Z на бортах.

Пилоты одновременно слева и справа приблизились к Боингу и Хилель даже, несмотря на ночь и отвратительную погоду, увидел лицо пилота штурмовика. Тот показал указательным пальцем вниз. На языке пилотов всех стран — садись. Хилель снова включил рацию.

— Борт IsraDHL 5702, приказываю немедленно лечь на обратный курс и следовать за мной. В случае отказа — у меня есть приказ применить огонь на поражение.

Хилель молча показал Гаю жестом на правое крыло. Гай знал, что это. Это был боевой маневр израильских летчиков. Валиться на крыло и идти в штопор. Так делали, обманывая противника, когда тебя брал в кольцо превосходящие количеством самолётов противник. Потом высота резко набиралась, и ты оказывался в безопасности. Истребитель или штурмовик, конечно, опаснее, быстрее и манёвреннее. Но обмануть его было можно.

Но на военном транспортнике. И при прикрытии своих истребителей. А тут… Нет своих, самолет тяжёлый, гражданский и совсем не военный транспортник.

И тем не менее Хилель решительно отклонил ручку управления, а Гай убрал обороты двигателей. А потом и вовсе выключил два из четырех.

Борт взвыл и стремительно ухнул в воздушную яму. Он летел в черноту, отворачивая вправо. Запаса высоты не было, ведь они так и не успели набрать ее. Высотомер мелькал перед глазами. Оставалось чуть больше тысячи метров и Хилель крикнул Гаю.

— Полная тяга. Двигателям полная тяга.

— Есть командир, — Гай слаженно защелкал тумблерами.

Хилель тем временем добирал ручку управления и прижал ее до максимума и чуть влево. Самолёт взвыл уже по человечьи и пополз назад вверх.

Прошло всего несколько минут, а казалось, что вечность.

— Гай, сходи посмотри, что там с людьми и с грузом, — сказал командир и опять включил рацию.

Она включилась на полуслове.

— ...5702 слышите меня? Мы все равно обязаны выполнить приказ.

И он опять увидел уже четыре русских самолёта, которые шли рядом.

Вернулся Гай.

— Ну как там они?

— Перепугались. Все валяется, но тем не менее. Наши люди. Сказал им — плохая погода, надо маневрировать. Успокоил.

Хилель открыл рацию и набрал экстренный канал.

— Внимание всем, кто меня слышит. Я борт IsraDHL 5702. Гражданский транспортный самолет.  Принадлежность государства Израиль. Следую в Тель-Авив через Варшаву.  Меня преследуют четыре самолёта Российских ВВС с их опознавательными знаками.  Мы находимся в воздушном пространстве государства Украина. Мне был озвучен приказ немедленно посадить самолёт. В случае неповиновения обещали расстрелять борт. Я прошу помощи у всех, кто в воздухе и на земле. Обращаюсь ко всем, кто меня слышит.

— Кончай дурить, — немедленно иди на посадку — мы не шутим, — по второму каналу связи сказал один из российских пилотов. — Больше не предупреждаем.

— Ты бы представился, — чтобы потянуть время ответил ему Гай.

— Полковник российских ВВС Мединцев.

— Майор израильских ВВС Гай Альмог. Рядом со мной полковник этих же ВВС Хейфец Хилель. Ребята, давайте договоримся. Мы тихо уйдем и никому не скажем.

Ответом прослужила очередь из пушек, которая прошла не то, чтобы рядом, но довольно близко.

Хилель монотонно несколько раз в открытом эфире повторил свое объявление.  Два российских самолёта встали на курс перед ним. 

Взяли в ножницы — поняли оба израильских пилота.

И вдруг в эфире раздалось:

— Я борт Грузинских Авиалиний, командир корабля Кавладзе Сосо. Следую курсом на Хельсинки. Слышу тебя, IsraDHL 5702. Какая помощь нужна?

— Сбить меня хотят, батоно.

— Кто? Твои координаты?

— Даю.

— Я борт Арабские Эмираты. Готов оказать помощь. Терпите крушение?

— Нас угрожают обстрелять россияне. Мы всего лишь хотим уйти из зоны их бомбежки.

— Видишь меня, еврей? Я на встречном курсе. Сближаюсь до возможного и начинаю выполнять разворот.

— Я тебя почти догнал, IsraDHL 5702, — проговорил с грузинским акцентом по-английски командир грузинских авиалиний.

— Я ещё далеко, километров двенадцать, — отозвался араб из Эмиратов. — Держись парень. Встанем хвост в хвост, три борта они сбивать не будут.

— Спасибо, парни… Я не знаю, что ещё сказать.

— Спасибо на земле скажешь, потом.

— Вижу тебя, Израиль. Встал точно за тобой. Между нами, три км. Ближе не могу. Потоком от твоих двигателей может меня свалить.

— И я уже тут. Семь от израильского и три от тебя, грузинские авиалинии.

Хилель взялся за второй канал связи.

— Полковник, слышишь меня? Нас трое. Мы медленнее и слабее. Убивать придется всех. Бога не боишься? Не бери грех на душу. Иди домой. Скажешь, не догнал до границы. Зачем это тебе?

— У меня приказ! Как ты не понимаешь? Приказ! Не могу я!

— Людоед отдавал этот приказ. Людоед. Слушай, я же тоже военный летчик в прошлом. Мы же коллеги. Почти братья. Хоть и погоны разные были.

И Хилель добавил по-русски:

— Хер с ними, с погонами, полковник — важно ведь остаться человеком, брат.

В рации возникла тяжёлая пауза и потом прозвучал голос российского пилота:

— До границы с Польшей шесть километров. Мы снижаем скорость — вы увеличиваете. Все понял? Не сдавай меня.

— Понял тебя, полковник, — сказал израильский пилот и переключившись на аварийный канал сказал остальным бортам: — Выжимаем максимум. До границы чуть чуть.

— Удачи тебе, брат, — сказал он российскому пилоту.

Тот ничего не ответил, лишь показал палец вверх и, скомандовав видимо своим, резко отвернул самолёт и они синхронно исчезли.

Хилель и Гай переглянулись. Комбинезоны были мокрые от пота до трусов. Командир молча смотрел перед собой.

— Сходи, проверь как там наши пассажиры.

Гай встал, проходя молча похлопал его по плечу. Они всегда понимали друг друга без слов.  Всегда.

Хилель выровнял самолёт, включил автопилот и перед тем, как выключить аварийный канал, откашлявшись сказал:

— Спасибо вам, парни. И тебе Сосо, и тебе Ибрахим. Вы нам жизнь спасли. Надеюсь, когда-нибудь пересечёмся.

— Выпьем чачи вместе?

— Обязательно.

— Я не пью, — после паузы отозвался араб.

— Тогда просто чаю или кофе.

— Замётано.

— Можем и сейчас кофе выпить, — заметил появившийся в кокпите Гай. — Вот я принес.

— Ребята, — я пью этот кофе за ваше здоровье.

— Погоди, — я себе налью, — отозвался грузин.

— И я, конечно, — проговорил пилот ОАЭ.

— Давайте мужчины, за нас, за небо! 

Если бы люди в этот момент посмотрели в небо, то увидели бы три белоснежные птицы. Они медленно разлетались, каждый по своему курсу. Каждый с флагом своей страны на борту. Такие разные в жизни и такие одинаковые в небе.

Может быть, они никогда в жизни больше и не встретятся. А может судьба сведет их в курилке одного из международных аэропортов. Только они ведь даже не узнают друг друга в лицо. Ведь они так и не увиделись. Знают только позывные друг друга. По которым не задумываясь спасали друг другу жизнь. Хилель так и не узнал имени и фамилии украинского авиадиспетчера, который напоследок пожелал ему удачи. И через четыре часа погиб под разрывом авиабомбы.

И полковник российский, который нарушил приказ и не стал их сбивать — тоже исчез в истории этой страшной и странной войны.

Все это случилось тогда. В эту страшную ночь 25 февраля 2022 года. В украинском небе. Над свободной Украиной.

(с)