Я вам клянусь! Не встать мне с унитаза!

Я не покину юг своей страны!

Пускай пуляет «Градом» сектор Газа,

Пусть звери вышли на тропу войны...

Дождаться милости от террористов,

Как нам кричат советчики с Европы?

Ждать можно долго… лет так двести — триста.

Не лучше ль встать, да и надрать им жопы?

Да так надрать, чтоб долго не сиделось,

Чтоб в генах отпечаталось навечно.

Чтоб жен своих им больше не имелось,

И пусть кричат, что, так бесчеловечно.

Антибиотик вылечит заразу…

Нельзя лишь курс прервать посередине

Хреново украинцам жить без газу?

Давай, подарим Газу Украине! 

(с)

Я пытаюсь сделать

Доброе лицо

А оно не хочет

Упираеццо

— Толя, ты еду забыл! Я же тебе бутербродов наделала.

— Мама, я с ребятами в столовой поем.

— Возьми бутерброды, придурок! Ракеты полетят, а у тебя до миклата добежать сил не будет!

Бат-Ям – город, достойный пера Бабеля и Зощенко. И если б я своими ушами не слышал на улице фразы «Иран ёбнет, а ты голодный», подумал бы, что это мое больное литературное воображение разыгралось.

— Брат, – говорю, – дай мне блок.

Обычно я покупаю три пачки «Мальборо Фьюжн» раз в два дня в одной и той же точке.

— Запасаешься? – Спрашивает жизнерадостный арабский отрок, недавно сменивший своего отца в лавке.

— Ну типа...

— Держи. Второй блок я тебе отложил на «ахрей соф аолам» (на «после конца света» то бишь).

И как вот в этой атмосфере подготовиться к «самому мощному ракетно-дроновому удару за всю историю Ближнего Востока»?

— У тебя дома всегда должен быть запас воды – минимум две «шестерки».

— У меня дома и так всегда запас воды. Жарко же.

— И запас консервов на случай чрезвычайной ситуации.

— У меня всегда запас консервов – на случай шабата.

— Вот тут карта службы тыла. На ней отмечены три дежурных магазина, которые будут работать даже при ядерной бомбардировке.

— Три? Так это на два больше, чем по субботам.

Израильтяне – признанные короли драмы и официальные дистрибьюторы возвышенного пафоса. Они могут устроить двухчасовой религиозный диспут на тему салата из баклажанов. Произнести пару непростительных заклятий «пульса де-нура» в адрес водителя автобуса, который проехал мимо остановки. Поделиться на две оглушительно орущие друг на друга фракции, обсуждая вопрос «Является ли министр Бен-Гвир просто хитрожопым политиканом или опасным маньяком-фанатиком?».

Им абсолютна чужда сдержанность, умеренность и легкая ирония в публичной речи. Они относятся гиперсерьезно ко всему. Ко всему, кроме конца света. Вот тут в каждом втором просыпается Жванецкий, в каждом первом – Губерман.

В роли источника сакрального трепета апокалипсис явно проигрывает салату из баклажанов.

(из мордокниги)

Обычное утро. Центр Тель-Авива.

Слепая солдатка с собакой-поводырем идет на службу.

Дошло?

СЛЕПАЯ СОЛДАТКА идет на службу.

Косить от армейской службы? Нет, не слышали.

Иранцы, плять, с кем вы собираетесь воевать? Со страной, где мотивация зашкаливает?

Даже не думайте.

Иранский чалмомордый уродец приказал атаковать Израиль.

Вроде уже было такое, в апреле. Несколько сот дронов, баллистических и крылатых ракет. Результат — одна раненая бедуинская девочка.

Но не уймется чалмоносец.

Вчера опять приказал.

И таки что? Что, я вас спрашиваю?

Так и не дождались. А такую встречу приготовили.

Ребята, это Восток.

На Востоке, особенно в среде мусульман, нет другого выхода, как только в морду и только в кровь. По другому — сделают тебя терпилой. 

По оценкам военных обозревателей, политическое руководство выбрало задиристую тактику повышения ставок и «последнего слова», даже ценой болезненных ударов по Израилю, и исламисты об этом осведомлены. Согласно этой стратегии, если «Хизбалла» и Иран попробуют нанести сколь-нибудь ощутимый удар по Израилю, ответ будет еще более болезненным, так, чтобы перед аятоллами и их сателлитами встал явный выбор – начинать полноценную войну или «заткнуться», не нарываясь на дальнейшие бомбардировки.

Короче, мы живем в очень, очень интересное время.

— Хочу кабриолет на прокат взять, на пару дней.

— Зачем?

— В Эйлат прокатиться. Давно мечтал на кабриолете, по пустынной трассе...

— Получишь обветренную морду и обгоревшую лысину.

— Ээээ… а я кепку надену.

— Ветром сдует. Получишь обветренную морду и обгоревшую лысину.

— Эээ… а мы медленно поедем.

— И будем два дня ехать?

— Ээээ… Ну, чуть быстрее.

— Тогда все равно кепку сдует. Получишь обветренную морду и обгоревшую лысину.

— Эээээ… нууууу… а мы тогда крышу поднимем.

— И нахрена тебе тогда кабриолет?

— Эээээ....

Очередное упражнение для продлевания лицензии.

Народу в тире собралась тьма. Сказывается непростое положение, очень многие хотят получить лицензию на оружие.

Но размер толпы не испугал, потому что все были из разных групп: охранники и телохранители, разные продвинутые программы обучения, сопровождающие экскурсии, сдающие зачет на получение лицензии новички и прочие.

Нас, призванных, как говорится, «освежить навыки», было немного.

Я только хотел, чтобы нас не поставили упражняться вместе с телохранителями. Позориться не хотел. 

Один раз, несколько лет назад, оно так и было. Упражнялись рядом. Но стреднестатистический израильский телохранитель выпускает обойму Глока примерно за 5 секунд, причем, 7 выстрелов делает стоя, потом падает на колено, и еще восемь. И все — в десятку. Вот такая, блин, «Фауда» в реале. Рядом с такими упражняться просто стыдно.

Инструктор попался нормальный, не стал загружать страшилками с номерами статей законов. Ну взрослые люди же собрались, и каждый — не первый год с оружием. 

Что хорошо — предупредительных выстрелов можно не делать. И правильно, патроны дорогие. Достаточно теперь крикнуть (вспомнился майорский йумор — часовой голосом дублирует лай караульной собаки).

Обычно я снаряжаю в обойму по 10 патронов, пружину берегу. Но в этот раз я хотел поскорее отделаться, поэтому запихивал все 15.

И вот что я обнаружил: когда запихиваешь 15 патронов, то последние 5 выстрелов — самые точные. То есть, получается, я раньше занимался только пристрелкой. Но результат был неплохим.

Мишень по окончании упражнения не сфоткал.

Ну вот ни разу не амазонки

Тут вот некоторые вздыхают, мол, кому это надо? Мол, как же так? Мол, промыли израильским девочкам голову, и они идут в армию. Зачем делать из них амазонок?

Это все я когда-то читал под фото моей Куклы, которая проходила службу.

Во-первых, откуда у людей желание высказываться по поводу того, о чем у них даже понятия не существует? 

Кого вы называете амазонками? Практически всех женщин Израиля, которые прошли службу в рядах Армии Обороны Израиля, оставшись при этом красивыми, нежными, прекрасными женами и великолепными матерями? В армии Израиля нет и никогда не было цели сделать из девчонок бесполых солдат и машины для убийства.

Во-вторых, вам, людям, никогда не жившим в Израиле, а максимум побывавшим там в качестве туриста, никогда не понять, что такое жить в маленькой стране, которая со всех сторон окружена государствами, мечтающих эту страну сожрать с дерьмом и потрохами, постоянно угрожающей ее безопасности и просто жизни ее граждан. 

Вам не понять, как это практически постоянно жить в режиме террористической угрозы, когда автобусы с детьми и рестораны взрываются значительно чаще, чем в других местах. Когда в приграничных городах жители имеют возможность получить ракету в окно в любой момент. И при этом жить полноценно — трудиться, ходить в рестораны и дискотеки, посещать театры и выставки, «болеть» на стадионах, путешествовать, и т д.

И каково на фоне всего перечисленного, оставаться чуть ли не единственным эффективным флагманом в борьбе со всем этим отребьем. 

Да еще при всем этом быть развитой промышленной и сельскохозяйственной страной. Одним из мировых технологических лидеров.

Такую страну могут населять только сильные люди, лишенные сантиментов по поводу того, может ли девочка защищать ее или нет.

Пойдите, скажите этим девочкам о том, что они занимаются не своей работой. Посмотрим, как далеко они вас пошлют.

Для них слово «патриотизм» — это не наклеить «На Берлин!» на заднее стекло вазовского зубила, или «можем повторить» на добротный немецкий автомобиль.

Это не желание дать по морде всему миру. Это не вопли «Тагил!» и не уверенность в том, что ваша страна должна рулить миром или определять чью-то волю, это не объявление себя Третьим Римом и не ура-патриотические марши хрен знает куда, зачем и для кого.

Для них патриотизм — это любовь к своей маленькой стране и желание защитить ее от врага. И совсем не важно какого вы пола. Любой израильтянин может держать в руках оружие. Нас очень мало, всего девять миллионов, чуть больше, чем половина Москвы. Как вы думаете, может ли себе Израиль позволить жить по-другому?

Если в России люди часто думают, как отмазать ребенка от службы, то в Израиле если кого-то не берут в армию по состоянию здоровья, например, то это трагедия.

И к солдатам там относятся по-другому. Нежно, как к детям, но в то же время понимая, что эти дети в нужный момент вас защитят даже ценой собственной жизни.

И кого вы называете амазонками? Кого вы называете солдафонами? Прекратите. Вы просто не израильтянин. Не понять вам. А адекватный человек не будет делать выводов из того, чего не понимает.

Про политику нельзя, но иносказательно таки наверно можно.

По этому поводу человек написал вот такую печальную сказку о нашей действительности.

.........................................................................

— В объявлении написано, что у вас можно взять квест,- сказал Полуэльф бургомистру.- Но там не объясняется, в чём суть. Вы не могли бы уточнить?

— Да всё просто,- пожал плечами бургомистр.- Видите вон тот холм? На нём засел гоблин с гранатомётом. И периодически обстреливает город. Вот, собственно, и вся проблема.

— Ага, понятно. Надо убить гоблина...

— Что вы, что вы!?- бургомистр вытаращил глаза и замахал руками.- Его ни в коем случае нельзя убивать!

— Почему?- удивился Гном.- Это же гоблин!

— Вот именно! Если мы его убьём, мировая общественность скажет, что это геноцид, а мы расисты.

— Ну и что? Пусть говорит что хочет.

— И введёт войска,- мрачно закончил свою мысль бургомистр.

— Хм...-задумался Полуэльф.- То есть, этот засранец стреляет по вам из гранатомёта, а вы терпите и не смеете дать сдачи?

— Не смеем,- развёл руками бургомистр.- Иначе нас назовут агрессорами.

— Ну хорошо, а если, допустим, не убивать гоблина, а прогнать его куда-нибудь подальше?

— С его холма? Невозможно. Тогда нас назовут оккупантами.

— Поймать и отобрать гранатомёт?

— Экспроприаторами.

— Посадить под замок вместе с гранатомётом?.. Ладно-ладно, не отвечайте,- быстро проговорил Полуэльф, когда бургомистр открыл было рот.- Я всё понял. Действительно, интересный случай.

— Ну так чего же вы от нас хотите?- не выдержала Принцесса.- Убивать нельзя, разоружать нельзя, ловить и прогонять тоже нельзя, а что тогда остаётся? Перевоспитывать? Это не наш профиль.

— Нет, что вы… Для такой работы мы бы позвали психолога. Но, кстати, тогда мировая общественность обвинила бы нас в оказании психологического давления.

— И в осквернении самобытных традиций,- добавил Гном, солидно качнув головой.- Пострелять из гранатомёта по людишкам — это же для гоблинов святое!

— Вот-вот,- радостно воскликнул бургомистр,- вы меня понимаете.

— Ну а от нас-то что требуется?- снова встряла Принцесса.

— Отнести посылку,- вздохнул бургомистр.

— Кому? Гоблину?

— Ну да. Ведь там, на холме, нет никаких запасов еды. Через час гоблин проголодается, объявит перемирие и начнёт переговоры. Он так каждый день делает. Требует, чтобы ему приносили еду, вино, оружие, иногда ещё чего-нибудь… А потом, когда наестся, заявляет, что мирные переговоры зашли в тупик и он вынужден возобновить огонь. Мировая общественность ему очень сочувствует. Считает, что он принципиальный.

— А если вы откажетесь предоставлять ему еду и оружие...

— Тогда про нас скажут, что...

— Ладно-ладно, мы поняли,- замахал руками Полуэльф.

— … и введут войска,- пробубнил бургомистр.

— Ну хорошо, а мы-то вам зачем? Послали бы кого-нибудь из своих отнести мешок.

— Посылали уже. Никто не вернулся.

— Что, гоблин их всех убил?

— Он утверждает, что нет.

— А...

— А мировая общественность ему верит.

— А...

— А тогда скажут, что мы провокаторы. Понимаете, это ведь он, гоблин, проявляет мирную инициативу, это его жест доброй воли. И если что-то пошло не так, то только по нашей вине. Очевидно же! А вы… ну вроде как посторонние, вас он, может, и не тронет.

— Ну хорошо,- подытожил Полуэльф.- Если отбросить всякую политическую шелуху, то от нас требуется взять посылку у заказчика и отнести её клиенту, верно? Обычный почтовый квест. А всё остальное — только ваши проблемы. Так?

— Всё верно,- подтвердил бургомистр,- значит, договорились?

— По рукам,- кивнул Полуэльф. Бургомистр облегчённо вздохнул.

— Можно вопрос?- подняла руку Принцесса.- Вот вы так боитесь, что мировая общественность назовёт вас агрессорами, или милитаристами, или ещё чем похуже — а как она вас называет сейчас?

— Идиётами,- печально ответил бургомистр.

(с)

Сегодня буду нудеть про пострелять.

Люблю я это дело — пострелять.

Не сигареты.

А из оружия по какой-нибудь цели.

 Еще с первой армейской службы люблю. Нет, наверно раньше — с уроков НВП под руководством строгого, но туповатого военрука — полковника в отставке. (А впрочем, какие еще бывают военруки.)

Нет, наверно еще раньше — когда в детстве мастерил из подручных материалов самопалы и прочую стреляющую хрень, рискуя остаться без пальцев и глаз.

Как бы то ни было, у меня ни разу не было чувства, что я настрелялся вволю. Что досыта настрелялся. Что больше не хочется. Что вот здесь уже (жест ладошкой по горлу) у меня эта стрельба стоит. Вот ни разу почему-то не было такого.

Обзаведясь собственным оружием, я подумал — ну теперь отведу душу. Остановила цена на патроны. А зарплата в то далекое время у меня была еще маленькая. Еще не выросла в то время. Не был я тогда тем, кто я сейчас.

Со временем я сменил оружие на поинтереснее.

С тех пор прошло много лет, но одно неизменно — раз в три года нужно прийти в тир, прослушать долгий и нудный инструктаж о правилах хранения, применения и т д. И потом немножко пострелять. Это называется «продление лицензии». Помните, как в фильме «Старики — разбойники» — если инкассаторы не выбивали нужного количества очков, их… все равно оставляли на службе. Впрочем, за точность цитаты не ручаюсь.

Было время — я ходил в тир почаще этих обязательных трех лет. Но рутина затягивает. 

Короче, инструктор долго и нудно рассказывает правила хранения, применения и т д. При этом призывает ходить упражняться в тир не раз в три года, а почаще. Ну кто бы с ним спорил. Но он сказанул, что, если ходить раз в три года, то первые патрон-два в мишень не попадают. 

Вот тут я решил с ним поспорить. Ведь за всю мою практику у меня такое было только один раз, несколько лет назад, когда, хорошенько встретив Новый год, я наутро, 1 января, с какого-то перепугу поперся в тир. Я тогда вообще в мишень только с третьей обоймы начал попадать. Впрочем, я об этом уже нудел несколько лет назад, может, кто и помнит.

Ну, в общем, этот спор я выиграл, хотя мне это ничего, кроме морального удовлетворения, не дало.

Рядом со мной из хромированного «Иерихона» стреляет мужик. Одет прилично, но не наш, не хайтековец. Похоже, строительный подрядчик или владелец небольшого бизнеса. Вдруг его пистолет заклинило. Подошел инструктор, проверил. Оказалось, сломался затвор. Инструктор начал рассказывать про мастерские...

У мужика в голове защелкал калькулятор. Видно, я оказался прав по поводу его вида деятельности. Наверно, подсчитывал, сколько времени он потратит на поездки в мастерскую и повторный тир.

— Сколько стоит новый?

— 4500 шекелей (примерно 1200$)

Мужик ушел, но через 10 минут вернулся с новым, точно таким же «Иерихоном», и как ни в чем не бывало, продолжил упражнение.

А я подумал — моему-то уже почти 30 лет. Не пора бы сменить? А то мало ли что в следующий раз в тире случится… ))